Путь тени - Страница 59

Деньги? Да имел ли Логан право о них рассуждать? У него они были всегда, от рождения, каждый божий день. Одна его старая перчатка стоила столько, что цеховой крысенок на такую сумму мог кормиться несколько месяцев. Кайлара окатила волна ярости. Логан ни черта не понимал, но вместе с тем говорил все верно.

Как только затрубил горн, Кайлар рванул вперед, не заботясь о том, нарушает ли он правила. Логан только начал вынимать меч из ножен, как Кайлар изо всех сил ударил его ногой в правую руку.

Удар выбил рукоять из руки противника и отклонил его в сторону. Кайлар набросился на Логана, захватил ногой его ноги, и они повалились на землю.

От удара у Логана вышибло дух. Кайлар ловко заломил ему локти за спину, сжал их одной рукой, а второй схватил Логана за волосы и изо всех сил ткнул лицом в песок, потом еще и еще раз.

Выпрямившись, Кайлар поднял меч. Воцарившуюся вокруг мертвую тишину разбавляло лишь его собственное тяжелое дыхание да стоны Логана. Публика молчала, не свистел даже ветерок. Становилось невыносимо жарко. Кайлар нанес противнику удар по левой почке, потом по правой. Меч был околдован и не рубил, но удары все равно были чувствительные.

Логан закричал неожиданно юным жалобным криком. На вид он был взрослым мужчиной, хоть и ему только-только исполнилось восемнадцать. Вопль поразил Кайлара. В нем слышались слабость, унижение и ярость. Кайлар осмотрелся по сторонам. За ним откуда-то все это время наблюдали Девятеро. Все они сидели среди обыкновенных горожан, в такой же одежде, и даже, как остальные, изображали на лицах ужас. Все прикидывались дружелюбными, хоть и презирали всех вокруг и за деньги могли предать кого угодно.

Услышав шум, Кайлар снова посмотрел на Логана. Тот поднимался на колени и ладони, с великим трудом пытаясь встать. Лицо, изрезанное песчинками, было в крови, глаза заволокло туманной дымкой.

Кайлар поднял руку с оранжевым мечом, демонстрируя его толпе, и нанес последний удар — плашмя, по затылку. Его друг опять упал, лишаясь чувств. Толпа хором ахнула.

Спасти Логана можно было лишь так — через предельное унижение. Но его проигрыш лишний раз доказал превосходство Са'каге. Они порочны, бессовестны и всесильны. А Кайлар сыграл роль их главного оружия. Отбросив в сторону светящийся красным меч, он поднял руки, еще раз помахал публике, говоря про себя: «К черту вас всех, к черту и меня». И торопливо удалился.

27

Окна в модайской курильне были из толстого стекла, причудливой клинообразной формы и с изображениями диковинных животных. Один их вид заставлял забывать о внешнем мире — в этом и состояла задумка владелицы. Картинки настолько поражали воображение, что посетители не замечали установленных снаружи решеток. Кайлар стоял у одного из окон и наблюдал сквозь железные прутья за девушкой на рынке Сидлина, разговаривавшей с торговцем.

Кукла — Элена — стала совсем взрослой. Ей было лет пятнадцать, а Кайлару — восемнадцать. Она превратилась в настоящую красавицу, по крайней мере казалась такой издали. Простенькое платье служанки ладно сидело на гибкой, стройной фигуре, убранные в прическу волосы на солнце отливали золотом, а сдержанная улыбка покоряла открытостью. Шрамы отсюда были незаметны, а белое платье из-за ярких оконных картинок казалось пятнисто-алым. Красные лапы причудливых животных напомнили Кайлару о ее ранах.

— Она тебя погубит, — прозвучал из-за Кайларовой спины голос Мамочки К. — Твоя жизнь и ее — два совершенно разных мира.

— Знаю, — тихо ответил он, едва взглянув на нее через плечо.

Мамочка К. приехала с новой девушкой, уроженкой восточного берега, молоденькой и красивой, и расчесывала ее светлые волосы. Модайская курильня не походила ни на один другой бордель в городе. Здешних девиц, помимо умения доставлять мужчинам удовольствие, обучали искусству вести беседу и игре на музыкальных инструментах. Они не расхаживали в вызывающих нарядах, не щеголяли полуголыми и не позволяли прикасаться к себе в присутствии посторонних. Простолюдинов сюда вообще не впускали.

О том, зачем Кайлар сюда приходит, Мамочка К. догадалась давно. От нее было невозможно что-либо утаить. Она пыталась объяснить ему, чем это грозит, но, определив, что разговаривать с ним без толку, взяла с него слово, что впредь он будет наблюдать за Куклой только из курильни, исключительно через окно. «Раз тебе недостает ума, — сказала она, — подумай хотя бы о безопасности. Снаружи ты рано или поздно столкнешься с ней, заговоришь, заманишь ее в постель, по уши влюбишься и пропадешь».

— Ну же, не стыдись, — сказала Мамочка К., обращаясь к новенькой. — Переодеться при мне — это пустяк. Впереди у тебя задача посложнее.

Зашелестело платье, но Кайлар даже не повернул головы. Ему было не до того.

— Прекрасно понимаю, что тебе страшно, Дейдра, — ласково проговорила Мамочка К. — Еще бы! Это твой самый первый раз. Наш труд жесток, ведь правда, Кайлар?

— Не знаю. У меня нет ничего жесткого. А если все мягкое, тогда вообще все равно.

Дейдра хихикнула — больше от волнения, чем над шуткой Кайлара. Он все смотрел и смотрел в окно, не сводя глаз с Элены. Как она взглянула бы на него, увидев за его спиной девушку, готовящуюся принять первого клиента?

— Поначалу ты будешь чувствовать себя виноватой, Дейдра, — сказала Мамочка К. — Помяни мое слово. Постарайся не обращать на это внимания. Ты не какая-нибудь грязная потаскушка и не коварная обманщица, а дорогое развлечение. Мужчины покупают изысканное сетское вино не потому, что хотят утолить жажду, а потому что это приносит им радость. По этой же причине они приходят сюда. Мужчины всегда платили и будут платить за грехи — будь то вино или возможность забраться к тебе под юбку…